ПОВЕСТВОВАНИЕ ВОСЬМОЕ (продолжение).

 

КТО ЕСТЬ who?     

Но вернёмся к ходу событий 1836 года. Более полугода после выхода «На выздоровление Лукулла («Ты угасал, богач младой…)» Пушкин продолжал видеть в стихотворении одну из причин усилившегося разлада между ним и читательской публикой. Мог ли Пушкин не ответить на этот вызов судьбы? Он ответил на него изданием «Современника».

Полученное благодеянием государя разрешение на него сопровождалось условием, что журнал будет контролироваться Уваровым, и Пушкину как редактору предстоит контактировать с новоявленным председателем Цензурного комитета Дондуковым-Корсаковым.

Первый номер нового журнала заслуживает определения уникального явления.

В него вошли пушкинские «Пир Петра Первого», «Из А. Шенье», «Скупой рыцарь», «Путешествие в Арзрум», статьи и рецензии, гоголевские «Коляска», «Утро делового человека», обзорная статья «О движении Журнальной Литературы в 1834 и 1835 г.»* и полтора десятка рецензий, здесь же стихи В. А. Жуковского и кн. Вяземского.

* Скандал, разразившийся после появления этого опуса с претензией Гоголя на лавры литературного критика, заставил Пушкина для смягчения реакции возмущённой журнальной публики срочно сочинять для 3-го номера «Письмо к издателю» (за подписью «А. Б.»), в котором он резко критикует заносчивые суждения лихого Гоголя, как не соответствующие «тому, чего ожидали мы».

Вымышленный автор А. Б. не без язвительности советует издателю «перед стадом своих подписчиков» принести «искреннее покаяние в слабостях, нераздельных с природою человека вообще и журналиста в особенности». После чего следует комментарий «От редакции», в котором Пушкин вынужден публично оправдываться: «Обстоятельства не позволили издателю лично заняться печатанием первых двух нумеров своего журнала; вкрались некоторые ошибки...». Ни одной критической статьи или заметки Гоголя, начиная со второго номера, больше не появилось.

Во втором номере появились А. Кольцов и Надежда Дурова, но он оказался слабее. Почему? Причину можно найти в ответе привлечённого Пушкиным к сотрудничеству в журнале поэта Дениса Давыдова по поводу своей статьи, изуродованной цензурой:

«...Эскадрон мой, как ты говоришь, опрокинутый, растрёпанный и изрубленный саблею Ценсуры, прошу тебя привести в порядок: — убитых похоронить, раненых отдать в лазарет, а с остальным числом всадников — ура! и снова в атаку на военно-ценсурный Комитет. Так я делывал в настоящих битвах, — унывать грешно солдату — унывать грешно солдату — надо или лопнуть или врубиться в паршивую колонну Ценсуры».

 <…> Если успею, то к 2-му номеру, а если не успею, то к 3-му пришлю тебе такой Эскадрон, который пройдёт через военную ценсуру нос к верху, фуражка набекрень и с сигаркою в зубах — как бывало я хаживал в трактирах и борделях мимо общества приказных».

Продолжение следует.

До понедельника.