НОВЕЛЛА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЁРТАЯ (продолжение)

                                           О стране восходящего солнца.

 

          Надо  сказать, что  Япония была не первой страной, где мы гастролировали, Но приёма такого уровня сервиса и рабочей дисциплины, такого потрясения от всего увиденного и пережитого  нигде больше я не видел – ни в Германии, ни в Румынии, ни в Польше, ни в Швеции – нигде!

Ещё в первый мой с  директором Новицкой визит в Токио к Мастеру, я  был совершенно потрясён этой удивительной страной и этим фантастическим народом, о котором, вроде бы,  знал очень много,  а на самом деле, как оказалось, не знал совершенно  ничего!

Как я уже писал, я помешан на ночных городах. Токио – самый безопасный из них, если, конечно, не забрести в район владений якудзы, куда не заходят даже полицейские, которые в обычных районах стоят на каждом перекрестке.  Когда Нелли зачем-то поперлась  перебегать улицу на красный свет, вежливый полисмен остановил ее и долго, подробно объяснял ей на примитивном английском, что мадам не должна нарушать, потому что мадам могут переехать… И отпустил. Посмотрел бы я на это в России!

 

  Я   не стал публиковать многочисленные  фотографии ночного Токио. Сами можете посмотреть в ящике или видеофильмах. Прочувствовать этот запах Востока и Тихого океана на планшете нельзя. Особенно рекомендую глянуть на электронный центр Токио – Гинзу. Не удержусь, чтобы не показать хоть один вид!   

 

 

 В    первую же ночь, я потащил моего директора Нелли гулять по Токио. Надо сказать, что Токио – это сумасшедший город. У меня была многолетняя практика работы на «скорой помощи» в Ленинграде и ориентировался я где угодно без вопросов. По пути я зашёл в телефон-автомат и позвонил за сто йен (тогда это равнялось одному грину) в Питер моей сестре, повергнув её в шок! Она никак не могла поверить, что я спокойно звоню из Японии. Мы вышли на Мейджи-дори (улица Революции) и я решил так: идем перпендикулярно полтора-два километра, потом девяносто градусов направо, столько же, опять направо, выходим на Мейджи и через полтора километра выходим к мастерской сенсея Роо, где он нас поселил. Гладко было на бумаге.  Но, когда мы прошли километров восемь, не обнаружив никакой Мейджи-дори, директор Новицкая запаниковала.

- Вы куда меня привели, - засуетилась она. - Мы заблудились. Сейчас нас арестуют!

Я, как мог,  её успокоил, поскольку, в отличие от нее, более или менее,  говорил по-английски. А надобно Вам сказать, что японские полисмены все, как один, говорят по- английски на уровне наших десятиклассников, что значительно упрощало для меня общение. Слава Богу, Роо-сан выдал нам бумажку на японском с указанием адреса, куда мы должны были возвращаться на ночлег.  Японский адрес это отдельная песня. Там не указывается улица и дом. Там есть номер района, под-района, сектора, под-сектора и уже потом дома, в общем, цифирь 20!  Разобраться в этой галиматье не могут ни  почтальоны (у каждого в работе пять-шесть домов, которые они знают наизусть) ни таксисты, ни полисмены, у каждого из которых в сумке имеется огромного размера справочник. Я подошёл к первому же попавшемуся косому полицейскому,  показал  ему бумажку с адресом и с совершенно косой и, видимо, предельно глупой улыбкой   сказал: «Плииз!». Полисмен улыбнулся ещё  косее, чем я,  и, сказав почему-то:  «Хау ду ю ду», – открыл справочник.

 

 

 

 Потом   он отслюнивал раздел за разделом, пока не дослюнился до дома мэтра Роо, после чего сказал: «Мистер должен пройти наискосок вон туда 786 метров, повернуть под углом 84 градуса направо. Через 94 метра он выйдет на Мейджи-дори, а потом направо до нужного Вам дома меньше 600 метров!»

Всё было тютя в тютю. Оказалось, что Мейджи изгибается вправо. Мы могли бы идти до Тихого океана и так и не выйти на неё, не соблюдая указанные полисменом градусы. Это было для меня уроком. Ленинград был Ленинградом, а Токио – это Токио.

 Продолжение следует.

До понедельника.