НОВЕЛЛА СОРОК ТРЕТЬЯ.

                                            Хакасы.

С Абаканом  у меня связано многое. Это однозначно было этапом в моей  биографии и карьере. И вообще – судьбой. Там я «оперился», закалился и стал не только мастером, но  и руководителем больших театральных проектов. Про первый мой шаг я уже писал. Гений Рукша посоветовал мне начать  мою  хакасскую карьеру  постановкой первого спектакля не с русской, а с хакасской труппой.  И порекомендовал для дебюта «Овод». Он угадал на сто процентов! И еще. Он знал, что русская труппа всегда мечтала играть  пьесу драматурга Коростылева «Через сто лет в берёзовой роще». Я внял его  интуиции,  и  вновь Рукша не ошибся.  Так я стал лидером обеих трупп, что очень помогло мне в становлении, как главного режиссёра, и в становлении театра, как очень серьёзного советского театрального проекта.   

 

 На фото здание театра.

 Было очень трудно. Особенно, потому что хакасы в моем присутствии говорили исключительно на хакасском языке, которого сами, впрочем,  толком  не знали. В Хакасии было всего 11 процентов коренного населения, из которых язык знали разве что треть, и  то в аилах! Но я уже был «не только лыком шит» (опять же, цитата из Высоцкого).

Я обратился к народному артисту хакасской труппы Анатолию Васильевичу Щукину,  который, будучи чисто русским человеком, практически, один из  трёх артистов,  знал хакасский язык, как родной, поскольку до 18 лет воспитывался в сельской семье коренных хакасов. 

 

Он учил меня несколько месяцев. И вот, на открытии первого моего сезона в должности главного, я вышел на авансцену и произнёс:  «Изеннер,  арлыг аргыстар!» (Что означало: «Здравствуйте, дорогие товарищи!»). Попробуйте хотя бы выговорить! Это тюркская языковая группа а, учитывая то, что я и германскую-то группу люто ненавидел…  Сами понимаете!  После этого я сказал пятиминутную речь на чистейшем хакасском языке. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. После этого хакасы при мне больше не пользовались национальным языком, понимая, что мэтр знает, о чем разговор.  Я иногда отвечал им: «Я, я...», - что и на немецком, и  на английском, и на хакасском означает «да-да», хотя понятия не имел, о  чём  они там верещали!

До следующего понедельника.