НОВЕЛЛА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ.

                                         Личность.

Магнетизм и харизматичность  личности Товстоногова были поистине мистическими. У него был потрясающего тембра голос, глубоко посаженные,  прожигающие тебя насквозь  глаза, и вообще – это было нечто! 
  

 

Я помню, как мы с мамой и сестрой ночью при кострах на морозе в 16 градусов сидели по 5-6 часов перед входом в театр, чтобы одними из первых ворваться в кассу БДТ и купить билеты – пусть на галёрку – на два-три спектакля декады! Я тогда и подумать не мог, что через пару десятков лет буду проходить в этот легендарный театр по студенческому билету! Мама была счастлива! А уж обо мне и говорить нечего. Но настоящего Георгия Александровича  мы увидели при совершенно неожиданных обстоятельствах. Он заболел и лёг в Свердловку. Больницу для элиты.  Славка Г. сказал:

-Ребята! Мы должны поддержать Мастера! Едем в Свердловку!

Поехали трое: Славка, я и дядька Шапиро (так звали самого старшего после меня и Вари Шабалиной студента, будущего многолетнего художественного руководителя русского тошкентского театра, в котором я имел счастье ставить спектакль).  Купили каких-то фруктов и завалились. Довольно долго пришлось ждать, пока Мастер  не  освободится от процедур. За это время мы  имели возможность проинспектировать обеденный стол свердловских постояльцев. Он поверг нас  в шок. Мы, с нашими-то тощими сливами, а там…  Икорочка, бананы, лобстеры, о коих мы тогда понятия не имели, и вообще – чёрта в ступе!

И вдруг, появляется грозный Мастер! Подслеповатый дедушка, в паршивой больничной пижаме, стоптанных тапочках и с шаркающей походкой!!!

Мы просто облезли! А дедушка говорит: «А, ребятки, как я рад вас видеть. Я так соскучился! Ну, что там у нас на курсе? Что делается в мире?»

Короче, это была потрясающая встреча, когда мы поняли, что грозный Гога, это просто замечательный человек, которому, ох  как дорого стоит быть Товстоноговым!

Эта встреча имела продолжение. Георгий Александрович, выписавшись из больницы, пришел на занятия в неурочный день, когда мы работали самостоятельно над  заданиями. Ну, перепутал!

Мы растерялись, а Мастер сказал: «Ну, как получилось, так получилось. Кто тут  самый младший?»

- Я, - сказал двадцатилетний грузин, тёзка Мастера, Гога Чакветадзе, будущий главреж кутаисского театра.

- Вот тебе, Гога,  50 рублей, сказал Мастер. Найди хорошего грузинского вина  (а стоила тогда бутылка действительно хорошего вина всего лишь трюльник), а мы поработаем. Гога побежал, а  Мастер сказал.

 - Смотреть я  сегодня ничего не буду. Вы будете задавать мне вопросы.  Любые! А я буду честно отвечать.

Один из самых главных воросов звучал так:  «Мастер, скажите, как стать Товстоноговым?»

Мастер подумал и ответил. «Если вы, действительно,  хотите стать Товстоновым, вы должны чётко понимать, что для этого вам придётся по колено плавать в крови: либо  своей, либо своих  противников. Первый вариант  меня не устроил.  Делайте выводы».

Большинство из нас выводы сделало. Если кто не понимает, театр - это не только то, что видят зрители. Для тех, кто  его честно делает, это тяжкое, мучительное и, часто, кровавое  бремя! А ведь все будем отвечать перед Всевышним!

До следующего понедельника.