НОВЕЛЛА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ (окончание).

                             Как я стал морским волком.

  Настоящий пост содержит две заключительных части этой новеллы. Окончание- расположено непосредственно под этим примечанием, вторая часть (продолжение)  - сразу ниже окончания. Читать сначала лучще продолжение - нажмите на коричневую иконку "предыдущее".. Такое нарушение заявленного мною регламента - сразу две части новеллы в одном посте  - связано с тем, что я не уверен в возможности "выйти в эфир" в следующий понедельник - придётся на несколько дней вернуться в госпиталь  для заверщения  послеоперационной реабилитации. Впрочем, возможно, всё будет проходить в режиме дневного стационара. 

А теперь:

 

А теперь о  подплаве!

Не каждому дано побывать под водой и выйти оттуда живым и сухим. Мне – было дано это ощущение. Правда, единожды в жизни, и при этом, я не знаю, на какой глубине мы шли и были ли под водой вообще. Потому что, когда сидишь в этой банке из-под шпрот,  дизель тарахтит, заскочить в командный пунк или даже в гальюн не имеешь права, полностью теряется  ощущение реальности  происходящего.  И это при том, что, по словам одного их «сундуков» (мичманов), пловучесть нашего корыта была гораздо меньше  его  «тонучести»!  «Щука» - то была «времён очаковских и покоренья Крыма»  - цитата из «Горя от ума» посла нашего убиенного в Персии, автора гениальной комедии,  Грибоедова! Пусть мои украинские друзья не думают, что это в их огород камешек!

 При этом, приятно было то, что, в качестве «морского пайка», хотя переход  длился всего несколько часов,  всем нам выдали из НЗ (неприсовновенный запас) по банке вкуснейших лососёвых консервов, о существовании которых я тогда и понятия не имел, и налили по 200 граммов хорошего сухого вина. Это было не то, чтобы, приятно, а очень приятно! Хотя – всё по уставу!  Тогдашние походы приводили к тому, что у личного состава из-за гиподинамии, клаустрофобии, отсутствия солнечного света и прочая, и прочая, развивалась чудовищная депрессия. Паёк у подводников был - здоровеньки булы! – не всякий ресторан похвастается. Кроме того, полагалась бутылка красного вина на троих каждый Божий  день. Впрочем, обычно всю бутылку распивал кто-то один (ну что здоровому мужику 200 граммов «сухаря»), потом второй, потом третий – по очереди. Но доходило до того, что у моряка возникала форменная анорексия – ну, не мог он ничего жрать! И тогда командир издавал приказ: «10 суток дополнительного отпуска после похода тем, кто будет нормально питаться!» Помогало редко.

Но самое сильное впечатление от того, что было,  так называемой, службой, заключалось не в этом. Мы, будущие военно-морские врачи, которые до присяги  били баклуши в кронштадской базе, не имея понятия,  чем, кроме преферанса себя занять, три раза в день, по уставу, строем ходили на кормежку. Как говаривает моя собака по кличке «Серый»: «Война войной, а обед извольте по расписанию».

И вот, пробуждаюсь я как-то в казарме для «сундуков» (мичманов). Тишина! Никто не командует побудку! А что самое ужасное – никто не приглашает строиться на завтрак!!!

- Всё, - думаю! – Трендец! Атомная война!

Выхожу в базу. «По краям дороги мёртвые с косами стоять…  И – тишина!..» (Впрочем, тут я, конечно, немного приврал.  По всей базе маячили хмурые часовые с «калашами»).  Я, как и  положено по уставу, направился к «Щуке», дабы  пройти в свой медпункт. Но тут я увидел кэпа, стоящего на рубке и разглядывающего меня в морской двенадцатикратный  бинокль. Я отдал честь и двинулся по трапу.

- Ты что,  доктор хренов,  оху.. . (то-есть, разумеется, он имел в виду, «очумел») - проревел кэп.  – Ты куда прёшь,  свинья немытая?!

- Я мытая, сказал я, - завтрака почему-то не было, но я готов служть Отечеству и без завтрака. А иду я на боевой пост.

- Пост, - зарычал «Старик»! – Ты поц! (еврейское выражение гендерской принадлежности). Ты что,  чудак на букву «м», ничего не  слышал?! Боевая тревога!  Мы уже два  часа, как «под водой»! А ты прёшь, как!.. Ну, тут последовал загиб Петра Великого -  высшее матерное мастерство   мореманов, которое я так и не сумел освоить!

 - Ну, и что я теперь дожен делать?! – искренне спросил я.

А вот что, - так же искренне подытожил кэп.  - Идёшь, так твою тридцать четыре в кубе, в штаб, докладываешь, что я тебя послал на…  то-есть, с донесением в Адмиралтейство. Покупаещь билет на «Метеор», и чтоб я тебя до дня присяги  в базе больше не видел!!!

Сказано – сделано. Расстались мы с командиром  друзьями. - Решишь служить, -  сказал он на прощание, –  пиши заявление. Мне такой балбес, как ты, клистирная трубка, так тебя тридцать восемь в десятой степени, - очень нужен. Есть в тебе что-то…  Впрочем, решай сам.

Мудрый был старик! Понимал, что защищать Отечество, есть самое благородное дело для настоящего мужика, у которого, уж извините меня, господа-дамы,  в штанах  есть что- то стоящее. И,  хотя я никогда особенно не  был трусом, - не моя это была стезя!   И это при  том, что папа мой незабвеный, всю жизнь прослужил  в  ВМФ СССР врачом. И в подплаве по минам на Дальнем Востоке после войны ходил и…  Да что уж там!

До следующего  понедельника.