НОВЕЛЛА ПЯТНАДЦАТАЯ

                                                         Интрига.

Ну, хорошо! Теперь оставим рискованные темы и вернёмся на несколько лет назад.

 

 

 За те три года, что прошли с момента моей судьбоносной встречи с режиссёром Розой Абрамовной Сиротой, я успел очень много. За начитанность и знание театра волноваться было нечего – спасибо родителям. А вот с живописью и, особенно, классической музыкой,  была полная хана. Опять же, родители, при  всех их достоинствах, родились и прожили молодость в глубокой провинции, а там не то, что картинных галерей и филармонии, даже интернета не было! Впрочем,..

тогда его вообще ещё не было. И вот я, как ошпаренный, всё свободно время, которого тоже было немного, так как я работал на две ставки - не всё же сидеть на шее папы с мамой! – стал носиться по музеям, симфоническим концертам, образовательным лекциям и так далее, в чём немало преуспел. Хотя от обилия информации иногда распухала голова, но зато я научился отличать Босха от Куинджи и Пендерецкого от Чайковского.  К тому же я, будучи взрослым и не совсем глупым человеком, создал себе солидную фору  для трех творческих туров.  Сначала - репертуар для художественного  чтения. Я уже знал (опять же, спасибо Розе Абрамовне), что девяносто процентов абитуриентов на первом туре читают всего две басни Ивана Андреевича Крылова: «Волк и ягненок» (причём ягнёнок обязательно наглый «качок», а волк – бедная, голодная,  затравленная овца) и «Ворона и лисица» примерно с аналогичным решением. У комиссии  за много  лет слушаний эти басни уже так навязли в зубах, что как только они слышали в заглавии слово «волк» или «ворона», у них начинались судороги. Это я учёл. Что же касается стихотворений,  я читал то, что даже не все члены комиссии хорошо знали (это были, в основном,  диссиденты: Бродский,  Агнивцев, Арсений Тарковский –  гениальный отец гениального Андрея, и т. д...)

Итак, я смело вошёл в аудиторию и объявил: «Ворона…»  - комиссия дружно затряслась в припадке «падучей». Я же,  сделав многозначительную паузу,  закончил «…и курица»!!! Приступ у комиссии, как рукой, сняло, все оживились. Басня, конечно, была послабее классической,  да и читал я тогда басни скверно, но эффект неожиданности сработал: во второй тур я проскользнул, как по маслу.

Продолжение следует.

До понедельника.