НОВЕЛЛА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ (продолжение).

                              Сон о белых горах.

Как  я уже писал, Талнах, что по-долгански означает «запрет», то-есть – запретные горы, горы табу, был завораживающе красив и манящ. Когда у нас выпадали хотя бы два свободных дня подряд, группа из пяти-шести человек артистов, плюс Ваш покорный слуга,  становилась на лыжи и рано утром уходила далеко к вершинам,

где было множество охотничьих избушек, которые, как правило,  пустовали в рабочие дни.

 

 А в театре выходной – понедельник, изредка освобождался  ещё и вторник. И вот, в один из таких походов мы согласились взять с собой двух совершенно не подготовленных к таким приключениям девочек-помрежей. Мало того. Когда мы на автобусе приехали  к подножью Талнаха, подозрительно сильно пуржило, и всё говорило за то, что надо бы отказаться от похода. Но, как пел Высоцкий: «Уж если я чего решил…». Хо-хо! Что нам Северко!  На наше счастье с нами пошел один из монтировщиков театра, опытный тундровик, который знал, как выживать в пургу! Мы успели подняться метров на 600, когда пурга накрыла всё! До спасительного леска было несколько километров, а тут – шаг вправо, шаг влево - побег! Потому как слева – отвесная скала, которую можно только нащупать рукой, – справа пропасть в пяти метрах от напрочь занесённой лыжни, которую, разумеется, ни  чёрта пухлого, не видно! А тут ещё девчонки-помрежи завыли, мы, дескать, погибли-и-и… Ноги не несуть, и так далее. Тундровик говорит:

-  Ну, мужуки, стало быть, так. Гоните этих баб пинками в  зад до леса, там будет легче. А я поскакал вперёд, в избу. Запалю огонь, изварю горячей похлёбки -  прорвёмся!

Сказано – сделано!  Прорвались. В избе жар! Водка по стаканам уже нолита (извините за не рукославное выражение, но  так  принято говорить  на Руси, а особливо, на северах: «нолито!»)! Горячая похлебка по мискам – тоже! Это почти то, о чем писал Михал Михалыч Жванецкий, с которым, кстати, я  тоже был знаком: «Что такое счастье? – Это очень  хотеть в туалет и успеть добежать до него!» Мы добежали, и рухнули на оленьи шкуры, чтобы утром испытать такое потрясение, какого пожелал бы всем, если бы у всех в жизни случилась такая удача.

 

Окончание  следует.

До понедельника.