Новелла шестая  («театр в медицине »).

        ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО.

 В своей знаменитой пьесе «Обыкновенное чудо» (все Вы видели фильм Марка Захарова по этой пьесе) драматург Е.Шварц утверждал, что эти два слова являются определением ЛЮБВИ. Кстати говоря, в спектакле театральной студии  1-ого медицинского,  уже известный вам по предыдущей новелле гипнотизёр Б. играл Хозяина-волшебника, а ваш покорный слуга – Охотника. Но это так, к слову. А переходя к моему сегодняшнему повествованию, должен признать, что с настоящим чудом – уж было оно обыкновенным или нет, не знаю, – мне доводилось встречаться и в медицине, и на театре. Однако  – ближе к теме.

Уже в начале третьего курса, студенты,  мечтающие о карьере хирурга,  начинали один-два раза в неделю ходить на ночные дежурства своих учителей. Я не был исключением (на картинке – копия меня  в молодости.  Просто копия!). Сначала нам доставалась черновая работа, потом доверяли ассистировать  на операциях и, наконец, самостоятельно проводить несложные операции под руководством Учителя. Уже будучи приличным ассистентом, я впервые напросился на дежурство в Областную больницу к знаменитому хирургу С.  Ночью нас разбудили. Поступил больной,  которому требовалась экстренная операция. Сути её я не помню, впрочем, это и неважно. Первое, что бросилось мне в глаза, когда мы встретились в ординаторской –  руки Мастера. Они безостановочно дрожали крупной дрожью (это называется тремор).  Доктор С. вкратце объяснил мне предположительную оперативную тактику. А я не мог оторвать глаз от его дрожащих кистей. Затем он подошел к шкафу, достал оттуда бутыль чистого медицинского спирта, налил себе почти полный стакан и, немного помедлив, спросил меня: «Будешь?» Мои зубы начали выбивать чечётку, голова судорожно замоталась.  «Не-е…» , - судорожно выдавил я. «Правильно», - сказал он. После чего медленно выпил содержимое стакана. «Как же Вы будете оперировать», - с ужасом спросил я.  «Увидишь», - ответил он. Затем, видя мое смятение, сказал: «Понимаешь, сынок, я всю войну от звонка до звонка прошёл полевым хирургом и насмотрелся такого, что без этого средства не то, что оперировать, выжить было нельзя.  Это у меня с тех времен». Пока он  говорил, я обнаружил, что его руки, как по мановению волшебной палочки, успокаивались, пока тремор начисто не исчез. Мы прошли в операционную, и тут началось настоящее волшебство. Оперировал он, как Бог. Руки его мелькали с ошеломляющей скоростью, я еле успевал делать достаточно рутинную работу ассистента. При этом точность его движений была филигранной.  Более быстрого и точного хирурга я больше никогда не встречал. Есть у хирургов упражнение – в течение минуты вязать на скорость хирургические узлы. Хороший хирург вяжет сто - сто двадцать. Не знаю, сколько вязал он. Даже предположить не берусь. Когда операция закончилась, и мы пошли размываться, руки его снова начали дрожать. Сперва мало   заметно, потом все сильнее и сильнее. Пока амплитуда их движения не сделалась такой,  какую я видел в ординаторской. Чудо? Я полагаю да!

А теперь перейдём к театру.

Но это уже в следующий понедельник.