НОВЕЛЛА ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ (продолжение).

                                    Восток - дело тонкое!

         

А дальше началось  действо, каковое реализовать  на театре не реально. Как не реально переиграть на сцене живую кошку!

Клубники  на базаре  было видимо-невидимо. Всё для нас, европейцев, невообразимо  дешево. Только я собрал  брать, как Абдулла закричал узбеку-торговцу:

- Ты, подонок (по-узбекски)  какой товар подсовываешь  нашем у с директором Шапирой гостю? 

С ума сошёл? Жри его сам со своей шелудивой собакой!  

 

 

 

 При чём тут бедная собака, я не понял.  Да и была ли она у  дехканина?! Но моментально поднялся гвалт до небес.

Крестьянин что-то заорал Абдулле по-узбекски, но, видимо, это было какое-то жуткое оскорбление меня, Абдулы, его мамы и всех его дядьёв. Русский эквивалент вы сами знаете.  Абдулла побелел и разразился такой тирадой из смеси русского, узбекского и, почему-то португальского, что я понял, сейчас будут бить. Но бить не стали. Зато, в течение следующих двух часов базар накалился до предела. В ход шли любые языки, включая глухонемых. На американском западе дело несомненно дошло бы до кольтов. Впрочем, после перепалки, всё закончилось удивительно мирно.

Абдулла сторговался с каким-то цуциком с выигрышем в три или четыре копейки за килограмм двухрублевой клубники.

Мы потные и возбужденные вырвались на улицу.

- Ну, - ликовал Абдулла. – Ты понял?!

Я ничего не понял, но сказал что понял. Я же понимал, что Дядька приказал Абдулле купить для гостя лучшую клубнику во всем Узбекистане!

Но настоящее потрясение я испытал назавтра, когда зашёл в турецкий магазин, стоявший в пяти метрах от театра. Там на прилавках валялась великолепная клубника, которая стоила почти вдвое дешевле базарной.  То-есть, даром.

 

 

        

 Но её никто, кроме меня, не брал. Какой смысл покупать, если не поторговаться, как  на Привозе в Одессе. Дело же не «в покушать», а именно «в поторговаться».

 

Продолжение следует.

До понедельника.